Утренний туман

  
  Утром сонный город казался серым и безлюдным. Туман покрывал улицы, как мягкая сахарная вата, и казалось, что можно протянуть руку, ощутить его на кончиках пальцев, сжать в ладони. Лукас прищурился, оглядываясь и рассматривая выступающие из белой дымки темные очертания домов. Потом поглядел вперед на пустынное шоссе. Ветер гонял по тротуару обертку от мороженого "Дуэт", шоколадно-сливочного, которое он так любил в детстве. Лукас пнул попавшуюся под ноги банку из-под пива, засунул руки в карманы куртки и зашагал вперед.
  
  Лусиана Робишо заглянула в комнату сына. Тот сидел за столом, поддерживая голову ладонью, и что-то писал.
  -Опять ты тут сидишь? Ну, сколько можно? На улице такая чудесная погода, а ты сидишь дома.
  -Мам, не начинай, - раздраженно отозвался Лукас.
  Женщина нервно поджала губы.
  -И все-таки я считаю, что мальчику в твоем возрасте...
  Лукас устало закатил глаза.
  -Может, хочешь сходить со мной на собрание? - миролюбиво спросила Лусиана.
  -На встречу с твоими восторженными почитателями? Нет, спасибо.
  -Ты как всегда мил, - недовольно произнесла женщина. Ее задел этот язвительный тон сына, - между прочим, ты совсем не гордишься своей матерью, мне это очень обидно.
  Лукас ничего не ответил, но продолжал смотреть на нее усталым взором, как бы спрашивая, ну когда она, наконец, оставит его в покое.
  Больше Лусиана ничего не сказала. Она вышла из комнаты Лукаса и закрыла за собой дверь.
  
  Лукас бесцельно бродил по солнечному Сернадасу. Почти со всех стен с плакатов на него глядела улыбающаяся Лусиана Робишо. Народная героиня. И от ее сияющей улыбки, от этих пестрых плакатов ему становилось тоскливо.
  Лукас знал, как относятся к нему все жители Сернадаса - с упреком. Он неблагодарный сын такой замечательной женщины, и он не достоин ее, он ничем не платит ей за то, что Лусиана сделала и для него, и для всего народа.
  "А меня кто-нибудь спросил, каково это - быть сыном героини?" - раздраженно спрашивал он себя.
  Юноша помнил, когда все люди на улицах праздновали победу партии его матери, то все приветствовали и его, каждый лавочник или владелец кафе считал своим долгом угостить его чем-то или оказать какую-то услугу в благодарность за то, что принесла их городу Лусиана Робишо. Лукаса это немного раздражало. Он ведь ничего не сделал, это все его мать. Она была активисткой народного движения. Она устраивала забастовки на фабриках, она писала петиции правительству, Лусиана Робишо собирала многотысячную толпу, которая готова была ее слушать, именно о ней напишут во всех учебниках истории, как об одном из лидеров революции. Это Лусиана Робишо дала людям Сернадаса права и свободу, возможность жить достойно и так, как им хочется.
  Она, а не Лукас... Его мать была слишком великой, чтобы он мог оставаться обычным сыном. На него возлагали большие надежды, ответственность за то, что он делает. За каждый неверный поступок его всегда попрекали: "Твоя мать такая великая женщина, а ты...".
  Но дело в том, что для Лукаса великая Лусиана Робишо была просто матерью. Он уважал ее за то, что она делала. Но дома она оставалась обычной матерью, излишне заботливой и любящей, которая постоянно вмешивалась в его жизнь, указывая, что ему делать. Она хотела, чтобы окончив школу, он поступил в университет, получил престижную профессию. И Лукас знал, что с этим проблем у него не будет. Сын великой Лусианы Робишо обязательно пробьется везде. Но Лукас этого не хотел. Сколько раз он говорил об этом матери - что ее мечты не являются его мечтами, что он не хочет жить так, как советует ему она. Лусиана Робишо считала это просто юношеским упрямством и глупостью.
  -Поверь мне, Лукас, я знаю эту жизнь, - говорила она поучительным тоном, от которого Лукас готов был завыть, - я многое пережила, и поэтому сделала все, чтобы эта жизнь стала лучше, не столько для себя, а прежде всего для тебя, для всех детей. Ты должен ценить это, ты не должен пустить все насмарку.
  Лукасу должно было быть стыдно за то, что он игнорировал эти мудрые слова, эту заботу. Но стыдно ему не было ничуть.
  
  Они сидели за столиком летнего кафе. Лукаса это раздражало. Он не понимал, для чего мать выбрала для такого разговора это публичное место. Их постоянно прерывали, подходил кто-то из жителей, чтобы поздороваться, спросить, как дела, пожелать здоровья - все любили Лусиану, а она была общительной, к тому же болтливой. Только Лукас собирался сказать нечто важное, как его прерывали.
  -Мам, ну ты слушаешь меня или нет? - раздраженно спросил он, когда Лусиана повернулась, чтобы помахать какой-то своей знакомой.
  Очевидно приятельница, с которой они вместе ходят в парикмахерскую. Если она сейчас подойдет к ним, чтобы спросить, как дела или поделиться рецептом пирога, Лукас решил, что немедленно уйдет отсюда.
  -Да, дорогой, слушаю, - недовольно произнесла мать, - ты не очень-то вежлив, Лукас, мне не нравится, когда ты мне грубишь.
  -Прости... Но меня просто бесит, что нас все прерываю. Мы могли бы поговорить и дома.
  -Дома это еще сложнее, там ты ведешь себя еще хуже и игнорируешь меня, - она сделала глоток кофе.
  -Хорошо, теперь ты решила игнорировать меня, - съязвил парень.
  -О нет, прости. Так что ты хотел сказать, милый?
  Лукас поморщился. Он не любил все эти материнские нежности. Поэтому говорил действительно излишне грубо.
  -Я решил, что не буду поступать в Университет.
  -Вот как, - Лусиана Робишо приподняла свои красивые ухоженные руки, потом посмотрел на ногти, как бы проверяя, в порядке ли маникюр, - и куда же ты хочешь поступать? - непринужденно спросила она.
  -Я хочу поехать в Йелльс, поступить на актерские курсы.
  Лусиана удивленно посмотрел на него.
  -Я тебя правильно поняла, - недоверчиво произнесла женщина, - ты говоришь мне, что собираешься стать актером?
  -Да, я хочу стать актером.
  -Лукас, милый, я понимаю, ты красивый мальчик. Но все же - это глупо.
  -Почему глупо?
  -Ну как же, подумай сам. Быть актером - это несерьезно, - она развела руками, словно удивляясь, как он не понимает такой очевидной вещи.
  -Если ты так думаешь, не значит, что так есть на самом деле, - вспылил юноша.
  -Не повышай на меня голос, - строго произнесла она, - ты окончил школу и целое лето провалял дурака. А теперь ты сообщаешься мне, что собираешься стать актером, то и есть и дальше валять дурака. Конечно, я считаю, что это глупая и ребяческая затея.
  -Быть актером это не развлечение, - нетерпеливо сказал Лукас.
  -Я так не считаю. Я знаю, что такое настоящий труд. Кино, театр - это все мило, я и сама это люблю. Но это - работа для бездельников. К тому же, они все в жизни пьяницы и развратники, ведут разнузданный образ жизни. Я же читаю газеты и журналы, - она снисходительно улыбнулась.
  -Боже, мам, какие нелепые вещи ты говоришь! - вздохнул Лукас.
  -Не разговаривай со мной, как с тупоголовой. Я знаю больше, чем ты. Я знаю эту жизнь. И я знаю, что мой сын не будет актером. Это не занятие для тебя.
  -Да почему ты за меня решаешь? - накинулся Лукас.
  -Потому что я хочу, чтобы ты жил лучше, чем я в свое время, чтобы ты был обеспечен, не заботился о куске хлеба. И вообще, с чего ты решил, что у тебя есть талант? - простодушно спросила Лусиана.
  -Ну все, с меня хватит!
  Лукас вылез из-за столика и бросил салфетку. Он засунул руки в карманы курточки и зашагал прочь. Вслед ему неслись недовольние окрики матери.
  
  -Почему бы тебе не завести девушку? - в очередной раз спросила Лусиана Робишо.
  -Тебя это не касается, - буркнул Лукас.
  Он сложил руки на груди и вытянул ноги. Они сидели в гостиной на диване и смотрели телешоу. Лусиана вязала очередной джемпер, из розовой ангоры. Это было ее хобби. Вечер проходил почти спокойно, пока она не начала снова донимать Лукаса своими вопросами.
  -Ты же совсем ни с кем не общаешься, такой замкнутый и одинокий, как так можно? - спросила Лусиана, продолжая подсчитывать петли, смотреть телешоу и следить за выражением лица сына.
  -Все, спасибо, я сыт, - отозвался Лукас, вставая с дивана.
  -У тебя невыносимый характер, - услышал он ворчание Лусианы, когда поднимался к себе в комнату.
  Лукас бросился на постель лицом вниз и полежал так несколько минут, потом перевернулся на спину, положил руки за голову и уставился в потолок. Слова матери вновь вызвали эти мысли... Он вспомнил то, что произошло четыре года назад...
  Тогда ему было всего тринадцать. Он был обычным подростком, предоставленным самому себе, как и все остальные ребята в Сернадас - родители тогда были слишком заняты, чтобы следить за ними. И Лусиана отдавала все время и силы политической борьбе. Но Лукас не чувствовал, что ему не достает матери, ему казалось, что так все и должно быть.
  В то время Сернадас все больше напоминал общину, со старинными нравами и порядками. Лукас смутно вспоминал, что тогда творилось в городе - ничего нельзя было понять, власть все время менялась, постоянно что-то происходило, люди были взволнованны, город не походил на нынешний спокойный благополучный Сернадас. Тогда там кипело возмущение, которое потом вылилось в революцию. Но мальчика все это не трогало. Он старался избегать этого шума. Лукасу нравилось быть свободным и ни от кого не зависеть. Он почти не учился, постоянно прогуливал занятия, подолгу гуляя. Тогда городской парк был плодородным участком посевной земли, разбитой на участки, которые кто-то из жителей брал в аренду, но большая их часть принадлежала правительству.
  Это произошло весной, когда земля была распахана и готова для посева. Туман застилал поле, капельки росы покрывали жирные комья влажной земли, которая приставала к подошвам кроссовок. В воздухе еще чувствовал морозный запах зимы. Лукасу нравилось вдыхать его полной грудью. Он любил утро, любил туман, ему казалось, в эти часы природа созвучна его внутреннему состоянию. И вот тогда что-то вторглось в умиротворенную тишину утра. Лукас не сразу сообразил, что эти незнакомые звуки имеют человеческое происхождение, поначалу они показались чем-то странным и непонятным... В нескольких метрах перед собой он ничего не видел из-за тумана и шел вперед... пока он не наткнулся на парочку, обнимающуюся на двух мешках, постеленных прямо на рыхлую землю. Юноша замер в нескольких шагах, глядя на сплетающиеся голые тела. Люди его не замечали, продолжая свои ласки. А он не мог проронить ни звука, даже выдохнуть. Ноги как будто приросли к земле, и Лукас даже не мог пошевелить рукой. Мог только смотреть, его взгляд был прикован к двум влажным телам, к коже, под которой перекатывались сильные мускулы, к рукам, скользящим по спинам, плечам и бедрам... Шок был настолько силен, что Лукас не сразу ухватил эту мысль, мелькающую среди других: "Боже, как это красиво... что это... они же оба... мужчины". Эта мысль была такой яркой, что ему показалось, будто она ослепила и обожгла его. Юноша чуть вскрикнул от изумления. И тут же парочка остановилась. Все произошло за доли секунд, но Лукасу казалось, что время останивилось. Застигнутые врасплох мужчины с испугом смотрели на мальчишку. А Лукаса кольнуло сожаление, что все закончилось так быстро, а он даже не сумел понять, что за чувства его охватили.
  -Простите... простите, я нечаянно, - промямлил он и попятился назад, - я не хотел.
  И развернувшись, Лукас побежал по полю.
  Уже позже, когда солнце взошло высоко, а день вошел в полную силу, Лукас, сидя на скамейке в сквере, вспомнил, что знает обоих парней. Тот черноволосый работал механиком на заводе. А белобрысый был библиотекарем. Лукаса удивило больше всего, что он застал именно тех парней, которых мог каждый день видеть в городе, таких привычных, обыденных. И в голове не укладывалось, как эти простые парни из Сернадаса могли делать что-то настолько... неправильное, но особенное, непохожее на то, что принято здесь. И наверняка очень хорошее...
  Лукас все думал и думал об этом все время. Кроме удивления он пожалуй не чувствовал ничего такого, что должен - ни отвращения, ни осуждения...
  На другой день он встретил на улице того самого парня, что работал на заводе - тот как раз возвращался домой, когда Лукас вывернул из-за поворота ему на встречу. Они замерли, пристально глядя друг на друга: красивый, черноволосый мужчина лет двадцати пяти, в рабочем комбинезоне и худой светловолосый подросток.
  Мужчина подошел к Лукасу, протянул руку и положил на плечо мальчику. Тот вздрогнул, но почему-то решил, что это очень естественный жест.
  -Ты... ты ведь никому не скажешь, правда? - с надеждой спросил мужчина.
  Лукас покачал головой.
  -Никому, - утвердительно произнес мальчик и улыбнулся.
  Мужчина с облегчением улыбнулся в ответ. Он видел в глазах мальчика растерянность, но и понимание. Он крепче сжал руку на плече Лукаса.
  -Спасибо, малыш, - широко улыбнулся мужчина, а потом пошел своей дорогой.
  С тех пор Лукас никогда с ним не сталкивался. Иногда ему казалось, что он издали видел то одного, то другого, но теперь это не имело значения.
  Потому что он продолжал встречаться с этой парой в своих воспоминаниях и снах. Он по-прежнему чувствовал тепло ладони на своем плече. Память вновь и вновь возвращала его к тому моменту. Он снова был на том поле и видел парочку, сплетающуюся в страстных объятиях. Тогда он был слишком изумлен, все произошло так внезапно, что впечатления были очень смутными. Но раз за разом вновь представляя эту картинку в своих фантазиях, Лукас видел все это в более ярких красках, ощущения становились отчетливее. Ему казалось, что теперь он чувствует жар, исходящий от их тел, запах и что-то еще... невидимое и притягательное. Лукас понимал, что его тянуло к ним. К одному или другому? А может, он хотел бы присоединиться к ним обоим? Но Лукас точно знал, что эти мужчины вызвали у него физическое желание, первое чувственное впечатление в его жизни, которое оставило такой яркий эмоциональный след.
  Как-то Лукас нашел один из журналов матери, на глянцевой обложке которого был изображен молодой красивый актер с ослепительной улыбкой и обнаженный торсом. Джинсы туго обтягивали бугорок в паху и сильные ляжки. Лукас пробегал взглядом по изгибам его тела и понимал, что ему нравится то, что он видит, эта фотография, вид этого актера вызывает у него возбуждение. Но когда он мастурбировал, то закрывая от удовольствия глаза, он видел не красавца-актера, а тех рабочих парней, с простыми лицами, накачанными телами, покрытыми не киношным глицериновым, а настоящим потом. Лукас вспоминал их руки, скользящие по коже, представлял, как эти руки гладят его тело, касаются груди, обхватывают член...
  На протяжении нескольких лет эти мужчины присутствовали в сексуальных фантазиях Лукаса. Правда, они все более утрачивали сходство с реальными, приобретая какие-то новые черты, которыми наделял их Лукас - черты парней, которых он рассматривал на улицах или в журналах и по телевизору. И его фантазии становились все смелее и разнообразнее. Все это окончательно и бесповоротно убеждало Лукаса, что его привлекают парни. Но его это открытие не пугало. Ведь он своими глазами видел, как может быть красива мужская любовь...
  
  Лукас заказал лишь большой стакан газированного напитка "Манти". Лусиана попросила принести себе чашку чая и кусок яблочного пирога. Они снова пришли в то самое летнее кафе "Диора", которое вызывала у Лукаса не самые приятные ассоциации. Он всегда знал, что все разговоры, которые мать затевала здесь, окончатся ссорой.
  -Лукас, у меня много дел, ты знаешь, что я очень занятой человек. Но я всегда нахожу время, чтобы провести его с тобой, поговорить. Я хочу знать, что тебя волнует. И мне неприятно видеть, что ты совсем это не ценишь.
  -Прости, мам, - сказал Лукас без капли раскаяния, - но не стоило идти ради меня на такие жертвы.
  -Ты просто невыносим. Ну что за мальчишка! - вздохнула Лусиана, - меня очень беспокоит твоя замкнутость и отчужденность.
  -Да ладно, ну что ты... забей на это, - вздохнул юноша.
  -Ну как же, ты ведь ни с кем не общаешься, шатаешься один по городу весь день. Разве это нормально? Это ведь нехорошо. Тебе нужно завести девушку.
  -Мам! - раздраженно произнес Лукас.
  -Что, мам? Парни твоего возраста уже вовсю гуляют с девчонками. Почему бы тебе ни встречаться с кем-нибудь? Ты даже не пытаешься. Что хорошего быть одному? Я понимаю, ты не очень общительный и наверное стесняешься. Но ты попробуй. Вот, например, Нэнси, дочь Лорейн Саммонс. Очень милая девушка, симпатичная, добрая, хозяйственная, она прекрасно готовит и сама шьет!...
  -Зачем ты мне все это говоришь? - удивился Лукас.
  -Ну, мне кажется, что ты ей нравишься. Ты бы мог с ней познакомится. Пригласить куда-то, она согласится с радостью. Уверена, что она тебе понравится. Чудесная девочка! Она может быть прекрасной женой и хозяйкой.
  Лукас едва не подавился газировкой.
  -Ты меня уже женить собираешься?
  -Ну, конечно не сейчас. Я думаю, для начала нужно какое-то время встречаться с девушкой - год или два. Лучший вариант, конечно, когда ты закончишь учиться и получишь диплом. Но если ты захочешь жениться раньше, я буду не против, - самым милым голосом ворковала Лусиана.
  -Мама, да ты что, спятила?! - вспылил Лукас.
  -Потише, - шикнула на него Лусиана, - на нас уже оборачиваются.
  -Да мне плевать. Я не собираюсь ни учиться, ни жениться. Я же тебе говорил, я хочу стать актером!
  -Но, дорогой, когда ты женишься, то поймешь, что актер не самая лучшая работа, чтобы содержать семью.
  -Мама, ты меня слушаешь вообще? - взбесился Лукас, - я не собираюсь никуда поступать. Я не собираюсь жениться. Я не собираюсь встречаться с девушками! Никогда!
  -Лукас? - удивленно прошептала Лусиана Робишо, - но почему, милый?
  -Я гей, мама! Понимаешь! - выкрикнул он, - я - гей! ГЕЙ!
  Лусиана замерла и оглянулась. В кафе было многолюдно, и теперь все посетители за столиками, официанты и прохожие изумленно смотрели только на них. Лусиана беспомощно взглянула на сына. Тот все еще кипел от ярости. Он оглянулся, замечая всеобщие любопытные и удивленные взгляды. Парень выскочил из-за стола, опрокинув стул, и убежал.
  
  Лусиана Робишо сидела в парикмахерской вместе с закадычными приятельницами Лорейн Саммонс и Барбс Мидлер. Еще одна подруга, парикмахерша Минелла Криспи, делала ей укладку - традиционое времяпрепровождение сернадских женщин.
  Приятельницы не переставали обсуждать случившееся и выказывать Лусиане свое участие.
  -Ах, дорогая, это так печально, даже не знаю, что сказать, - театрально вздохнула Барбс.
  -Никто такого и представить не мог, все просто в шоке! - в тон ей отозвалась Минелла.
  -Мы тебе так сочувствуем, - Лорейн участливо тронула ее руку.
  Лусиана благодарно пожала ее.
  -Наверное, для тебя это такой удар, - сокрушалась Барбс.
  -Я пытаюсь привыкнуть, но не могу, - печально произнесла Лусиана.
  -Неужели ты все так и оставишь, не попытаешься ничего сделать? - удивилась парикмахерша, начесывая на макушку пышные волосы Лусианы.
  -Конечно, я пытаюсь... но Лукас и слушать меня не желает. Я убеждала его сходить куда-то, обратиться за помощью... я не знаю, к психологу, сексопатологу... кто-то ведь сможет ему помочь. Но этот мальчишка такой несносный, он только злится и избегает разговора.
  -Ты слишком мягка с ним, - покачала головой Барбс, - все ему прощаешь. И он позволяет себя так вести.
  -Он такой неблагодарный, - подхватила Лорейн, - ты должна быть с ним строже. Заставь его, убеди, ты ведь это умеешь. Столько людей слушают тебя и верят в тебя...
  -Но я не могу убедить одного единственного мальчишку в том, что для него лучше.
  -Ах, дорогая, - сочувственно произнесла Лорейн, - ты ведь знаешь, мы все тебя поддерживаем и очень за тебя переживаем, что на тебя свалилось такое несчастье.
  -Я знаю, мои дорогие, очень вам за это благодарна. Я попытаюсь снова поговорить с Лукасом.
  -Будь с ним потверже, - вставила Минелла.
  
  Лукасу это надоело. Теперь он не мог спокойно пройтись по городу. Похоже, каждый житель глазел именно на него. Они всё знали. В кафе было слишком много свидетелей, и уж конечно, все поспешили поделиться новостью со своими приятелями и родными. Сплетни тут разносились очень быстро. Наверное, теперь весь город знал все о нем. Лукас видел, что везде, куда бы он ни пошел, на него устремлены любопытные и сочувственные взгляды. Вслед неслись шепотки: "Вы слышали, оказывается... он гей, невероятно... кто бы мог подумать... стоит только посочувствовать Лусиане..."
   Но больше внимания было обращено к его матери - как всегда. Все ее утешали и поддерживали, выражали сочувствие, как будто ее сын был болен или с ним случилась крупная неприятность. Каждый давал совет, как ей следует поступить. Похоже, все милостиво решили, что Лукас не виноват в случившемся. Это просто болезнь, и ему нужна помощь. Никто не осуждал сына великой Лусианы Робишо, не смотрел на него с неприязнью или отвращением, никто не нагрубил ему. Каждый старался выразить участие, но в то же время люди как будто стали сторониться его, словно Лукас был на самом тяжело болен, и эта болезнь заразна. Юношу как никогда выводили из себя все эти взгляды, устремленные на него, перешептывания, которые он слышал за своей спиной, телефонные звонки его матери - как будто все жители города решили выразить ей свое сочувствие в этом несчастье, обрушившемся на бедную женщину.
  Лусиана не отставала от Лукаса, просила и умоляла позволить помочь, найти специалиста, который бы вылечил его.
  -Боже, мама, что за чушь ты несешь, это ведь не болезнь! - в который раз пытался вразумить ее Лукас, - я просто такой, понимаешь, почему бы тебе ни принять это и ни успокоиться?
  -Но как же, дорогой? Ты такой молодой, я не хочу, чтобы ты губил свою жизнь. А ты уже ставишь на себе крест. Ну прошу тебя, давай сходим к доктору, если он скажет, что правда ничего нельзя сделать, тогда я отстану от тебя...
  Лукас знал, что она ни за что не отстанет - не такой была его мать. Упорство и стремление идти до конца были ее главными чертами, позволившими ей стать тем, кто она есть. И Лукас решил уступить ей, просто для того, чтобы успокоить, доказать, что ничего нельзя изменить, и просто затем, чтобы прекратить эту нелепую истерию, охватившую весь город. Лукас чувствовал себя ужасно, думая, что все сплетницы города обсуждают его. Конечно, нравы в городе было достаточно терпимыми, и никто бы не стал забивать его камнями, даже если бы его мать была обычной женщиной. Но Лукасу была отвратительна сама мысль, что кто-то лезет в его жизнь, обсуждает то, что касается только его самого.
  -Хорошо, мам, найди мне психиатра или кого-то еще, и успокойся, - раздраженно согласился он.
  -Ну что ты, какого психиатра, - радостно отозвалась она, - всего лишь психолога, который занимается сексуальными проблемами. Я позвоню в Барлангам, думаю, что в Сернадасе нет достаточно опытных специалистов.
  "К тому же таких, которые бы держали язык за зубами", - в ненавистью подумал Лукас. Он никогда особо не любил свой город, но в последнее время он душил юношу, а люди вызывали только неприязнь и злость. Все эти болтливые соседи, которые вечно лезут в чужую жизнь со своим притворным участием, а на самом деле сгорая от любопытства и желание потрясти чье-то грязное белье. Наверное, в тайне каждый испытывает какой-то низменный восторг, от того, что и у непогрешимой Лусианы Робишо нашелся изъян.
  "Я просто уступаю ей, чтобы она отстала, и все это прекратилось", - устало оправдывал себя Лукас.
  Он уступил ей, сделал это назло или пошел на поводу. Лукас не знал, что будет потом, и понимал, что вряд ли один поход к врачу что-то решит и изменит, зная его мать, на это ничего не кончится, но все же хоть временную передышку он получит...
  
  Лусиана нашла опытного специалиста в Барлангаме, это город был крупнее и многолюднее, чем Сернадас. Но и там у Лусианы было много знакомых, последователей и почитателей. Доктора она нашла по знакомству. Лусиана хотела, чтобы все прошло быстро и по возможности без всякой шумихи.
  -Ваша мать очень обеспокоена, - произнес доктор Смиттерз.
  Лукас молча смотрел на него. Этот психолог не внушал ему ни доверия, ни опасений. Ему просто не хотелось ни с кем разговаривать об этом, поэтому отвечал он очень неохотно.
  -Я надеюсь, вы убедите мою мать, что я не болен.
  -Конечно, безусловно, я все ей объяснил. Но она, как и всякая мать волнуется. Я просто хочу выяснить причину вашей убежденности.
  -О чем вы? - удивился Лукас.
  -Как я объяснил госпоже Робишо, это не болезнь, но возможно, это вполне объяснимое желание молодого человека найти себя, испытать что-то новое. Ничего страшного, многие в этом возрасте идут на эксперименты.
  -Хотите сказать, что мне просто захотелось новых ощущений? - усмехнулся Лукас.
  -Я этого не хочу сказать, просто попытаюсь выяснить, - миролюбиво улыбнулся доктор. Он говорил спокойным, убедительным тоном, но Лукасу это все равно не нравилось.
  Юноше не нравилось то, что этот посторонний человек копается в его жизни, задает личные вопросы. И самое неприятно то, что потом это все будет передано матери, хотя доктор обещал, что все останется в стенах этого кабинета. Но Лукас ему не верил. Он отвечал неохотно и неискренне, потому что ему вовсе не хотелось ничего рассказывать, он пришел сюда не по своей воле, и ему вовсе не требовалась помощь.
  Доктор Смиттерз дотошно расспрашивал Лукаса о его половой жизни, о том, были ли у него сексуальные контакты с мужчинами или женщинами. Лукас ответил, что нет, ни с кем у него ничего не было. Тогда Смиттерз попросил рассказать о том, происходило ли что-то необычное в детстве, что могло повлиять на него.
  -Вы хотите знать, не приставал ли ко мне какой-то взрослый мужчина? - усмехнулся Лукас.
  -Часто это является причиной, - согласился доктор, - это может понести за собой сильную эмоциональную травму.
  -Нет, ничего такого не было ни в детстве, ни потом.
  Тогда Смиттерз попросил рассказать о самом сокровенном - как Лукас понял, что он гей. И Лукас ни за что бы не открыл этому доктору правду. Он сказал про журнал матери с красивым актером на обложке. Но он никогда не расскажет ему о тех парнях на поле, покрытом туманом. Это тайна, связавшая его и двух мужчин, незнакомцев, но в то же время очень близких Лукасу, словно друзья или любовники, останется с ним.
  Беседа длилась около часа, доктор Смиттерз расспрашивал вежливо и деликатно, он выглядел понимающим. Но все больше вызывал у Лукаса неприязнь. После сеанса доктор попросил пригласить в кабинет мать Лукаса. Там он утешил бедную женщину, сказав, что ничего страшного не происходит, что Лукас совершенно нормальный парень, просто сейчас у него такой период, он взрослеет, ищет себя и пытается понять, что ему нужно. Как только он попробует то, что кажется ему сладким и запретным, то почти наверняка убедится - это не для него. Найдет себе девушку и будет жить так, как и все ребята его возраста. Лусиана Робишо была счастлива, она осыпала доктора благодарностями.
  
  Когда Лукас покинул офис Смиттерза, он почувствовал облегчение, как будто то, что душило его и сжимало виски, наконец отпустило. Сейчас ему хотелось вырваться, уйти подальше, в нем горело желание сбежать очень далеко и не возвращаться. Он прекрасно понимал, что скажет матери этот доктор - никакой он не гей, просто обычный подросток с обычными юношескими экспериментами. Ведь он еще девственник. Так что он еще ничего не может понимать, а тем более быть убежденным в собственной сексуальной ориентации. Лукаса это бесило. Этот доктор ничего не знал о нем, ничего. И ничего бы не узнал, никогда, несмотря на все те дипломы, висевшие на его стенах. Лукас знал о себе правду, и ему этого было достаточно. Но только все это останется с ним.
  Он решил, что должен доказать что-то самому себе, сделать какой-то шаг, прежде чем вернуться домой.
  
  Лукас весь день бродил по городу. Еще утром, собираясь, он сунул в карман куртки свою банковскую карточку, бессознательно, но может намеревался что-то купить. Сейчас она оказалась очень кстати. Лукас снял немного денег со счета в банкомате. Парень решил, что будет гулять по городу, пока не надоест, делать то, что ему захочется, а потом снимет номер в мотеле. Матери позвонит утром, чтобы не беспокоилась. Правда, Лукас еще не знал, что он ей скажет, но был уверен, что к тому времени узнает. Он не боялся бродить по малознакомому городу, не боялся, что его ограбят. В Сернадасе всегда было спокойно, поэтому Лукас был просто непривычен к такому страху.
  Вечерний город казался холодным и неприветливым. Весь день Лукас бродил, погруженный в свои мысли, равнодушно глядя на яркие витрины магазинов, на дорогие машины и богатые дома. Только когда стемнело, и на улицах зажглись фонари, юноша почувствовал, что устал. Он сел на скамейку, откинувшись на спинку, и вытянул ноги. Лукас лениво смотрел на редких прохожих, на проезжающие мимо машины. Краем глаза он заметил, что на скамейку рядом с ним кто-то присел. Послышался громкий усталый вздох. Лукас повернул голову и увидел, что рядом с ним сидел миловидный стройный юноша с короткими светлыми волосами. Он был облачен в узкие темные брюки с блестками и белую рубашку.
  -Привет, - почему-то улыбнулся Лукас.
  -Привет, - приветливо отозвался юноша, - скучаешь в одиночестве? - он пододвинулся ближе, закинув ногу на ногу. У него были крупные белые зубы, которые он показывал улыбаясь. А глаза у него были очень темные и выразительные. Лукасу он понравился.
  -Да я тут просто гуляю, - простодушно ответил Лукас, - я из Сернадаса.
  -Вот как? Ну и как тебе нравится Барлангам? - юноша оперся локтем о спинку скамейки. Он выглядел немного усталым и соблазнительным.
  -Не знаю, - пожал плечами Лукас. Он уловил исходящий от этого парня легкий, чуть сладковатый аромат каких-то духов, который приятно защекотал ноздри.
  -Похоже, ты совсем не развлекаешься. Может, составить тебе компанию?
  -Компанию? А ты разве никого не ждешь? - удивился Лукас.
  -Ну, может, я жду именно тебя, - ослепительно улыбнулся юноша.
  -Да? - Лукас ошарашено посмотрел на него, - а что... что ты тут делаешь?
  -Ты какой-то странный, - удивился юноша, - я тут работаю.
  -Работаешь? Кем?
  -А сам ты как думаешь?
  Лукас оглядел паренька с ног до головы и покраснел. Только сейчас он заметил, как вызывающе и откровенно выглядит и одежда, и поза этого молодого человека.
  -Так ты?...
  -Меня зовут Кайли, а тебя? - томным голосом проговорил юноша.
  -Я Лукас...
  -Приятно познакомиться. Так я тебе нравлюсь? Ты хочешь провести со мной время? - Кайли улыбнулся и неуловимым движением облизал верхнюю губу.
  Лукас растерянно смотрел на него, не понимая, как выпутаться из этой ситуации, но потом что-то случилось, ему даже показалось, что он слышал щелчок в мозгу.
  -Я... я сниму номер в мотеле, - уверенно сказал он.
  -Конечно, только на всю ночь я с тобой не останусь. Только пара часов, не больше, - кокетливо улыбнулся Кайли.
  
  Лукас вышел из мотеля ранним утром. Барлангам покрывал точно такой же туман, как в Сернадасе - такой белый и густой, как вата, он скрывал не только людей и дома, но и как будто приглушал все звуки. Было тихо и прохладно. Лукасу всегда нравилось это время.
  Он зашел в кафе неподалеку от мотеля и заказал чашку кофе. Сидя за столиком, Лукас рассеяно смотрел в окно, и вспоминал прошедшую ночь. Мальчик был красивым и опытным, у него было нежное гибкое тело, и Лукасу нравилось прикасаться к нему. Когда он сказал Кайли, что еще девственник, тот отнесся с пониманием и сказал, что все сделает сам. Лукас почувствовал прилив возбуждения, когда вспомнил, как он неподвижно лежал на постели, а Кайли уселся на его бедра, прямо на стоящий торчком член. Это было великолепно, все два часа они занимались сексом, и Лукас был доволен своим первым опытом. Но все же он тогда вел себя немного скованно, и даже сейчас его чувства были смешанными - смутными, размытыми. Ему было хорошо, но все равно что-то казалось неправильным. Как будто он испортил что-то, что должно было стать очень важным и сокровенным.
  "Может, мне не стоило делать это в первый раз с мальчиком-проституткой?" - спросил себя Лукас.
  Но парень постарался избавиться от этого непонятного чувства. Ведь теперь самому себе он казался опытнее и взрослее, а главное - в нем прибавилось уверенности и решимости.
  Лукас вышел из кафе и подошел к телефонной будке. Несколько минут он просто прижимал трубку к уху, слушая гудки и не решаясь набрать номер.
  -Алло? - раздался в трубке беспокойный голос Лусианы.
  -Мам, это я.
  -Лукас, ты с ума сошел? Где ты был? Как ты смел вот так уйти, ничего мне не сказав. Я до смерти перепугалась, - набросилась на Лукаса мать.
  -Да перестань, можно подумать, это в первый раз.
  -Я все равно беспокоюсь. Где ты?
  -Я в Барлангаме.
  -Что ты там делаешь, немедленно возвращайся!
  -Сказать, что я тут делал? - как-то весело и злобно воскликнул Лукас, - я снял проститутку, парня, и переспал с ним. Мне понравилось.
  -Лукас... - в трубке раздался изумленный возглас Лусианы.
  -Твой доктор ошибся, все, что он говорил - это чушь.
  -Дорогой, послушай, это ничего не значит, мы можем...
  -Нет, мам, все это глупо. Я знаю себя, я знаю, чего я хочу. Я сделал то, чего ты просила, но хватит.
  -О чем ты говоришь, дорогой? - беспокойно спросила Лусиана.
  -Мама, я решил стать актером, и я уезжаю в Йелльс, там я попытаюсь поступить на актерские курсы...
  -Дорогой, послушай, ты не должен принимать такие неразумные решения. Давай, ты приедешь, мы поговорим, все обсудим, - беспокойно заговорила Лусиана Робишо.
  -Нет, мам, я все решил, - твердо произнес Лукас.
  -Но, Лукас, что ты будешь делать, если у тебя не получится, один, в чужом городе?
  -Я не пропаду, мам, если не получится, я что-нибудь придумаю. Я хочу наконец жить сам, своей жизнью, понять себя, то, что я жду от жизни. Мне это нужно, поверь, - тихо, но твердо произнес парень.
  -Лукас, Лукас, постой, не вешай трубку, мы еще не договорили... - слышался отчаянный голос Лусианы, но Лукас уже повесил трубку на рычаг.
  Как ни странно, он почувствовал себя лучше. Он думал, что будет переживать из-за этого разговора с матерью. Но сейчас Лукасу казалось, что он поступил правильно. Засунув руки в карманы, Лукас зашагал вдоль дороги.
  Он долго шел мимо шоссе, машин и людей на улицах было еще мало. Над городом по-прежнему висел туман, который медленно таял в лучах восходящего солнца.
  Лукас дошел до автобусной остановки - маленькой бетонной коробки. Он посмотрел на расписание, автобус до Йелльса должен прийти через полчаса. Лукас вздохнул и уселся на скамейку.
  Через несколько минут ему надоело сидеть, парень вскочил на ноги и стал ходить туда-сюда мимо остановки.
  Он заметил, что к нему подошел какой-то парень, примерно его возраста, к джинсах и ярко-оранжевой куртки.
  -Привет, ты куда едешь? - спросил он.
  -В Йелльс, - удивленно ответил Лукас. Его поразила открытая приветливая улыбка парня и этот прямой вопрос.
  -Здорово, я тоже! Я Дартон, а ты?
  -Лукас, - парень протянул руку, и Дартон крепко ее пожал.
  -Давно ты путешествуешь автостопом? - спросил тот.
  -Я... я вообще никогда, я жду автобус, - растерянно отозвался Лукас.
  -Автобус, да ты что? Это скучно, никакого интереса. Давай, поехали со мной, я профессионал в этом деле. Это весело. Ты не пожалеешь.
  -Здорово, и как это у тебя получается? Что тебя соглашаются подвезти?
  -Просто надо уметь найти подход к людям и быть уверенным в себе. Это настоящие приключения, а я их люблю. А ты любишь приключения? - он посмотрел на Лукаса горящими глазами.
  -Да, конечно, - с воодушевлением ответил Лукас.
  -Здорово, я так и подумал, - его взгляд был таким понимающим, - сразу как тебя увидел, так и подумал - ты парень, что надо. Это у тебя во взгляде видно.
  Лукас удивленно заморгал, ничего подобного он в своем взгляде не замечал. Но слышать это было приятно. Он сразу почувствовал, что Дартон свой - понятный и близкий, хотя он познакомился с ним всего несколько минут назад.
  -Будет весело, вот увидишь! - подмигнул ему Дартон.
  Он вышел на обочину дороги и поднял большой палец вверх. Лукас заметил у него на спине большой рюкзак. У него самого никаких вещей не было, но парня это не волновало. Все прежние сомнения, неуверенность таяли, как туман, с восходом солнца. Его охватила жажда приключений. Лукасу нравился блеск в глазах Дартона и его воодушевленный громкий голос, когда тот рассказывал о своих путешествиях, продолжая голосовать.
  Перед Дартоном остановился серый "корвет" с пожилым мужчиной за рулем.
  -Куда вам, сынки? - спросил он участливо.
  -В Йелльс.
  -Садитесь.
  Дартон кивнул Лукасу, тот улыбнулся и залез в машину.
  -Вот увидишь, будет здорово, - опять подмигнул ему Дартон.
  Лукас восторженно улыбнулся в ответ.

Назад

Используются технологии uCoz